Биография

Юность

Когда он вернулся в Москву, то попал в знаменитую 59-ю школу (б. Михайловскую гимназию), но тяги к учебе тогда у него не было. Способностей хватало, чтобы учиться кое-как, не прилагая никаких усилий. Маму, конечно, это совершенно не устраивало. Как-то в школу пришли военные агитировать учиться в спецшколе при военном институте иностранных языков, которая находилась в Танковом проезде. Вова и трое его ближайших друзей – Миша Ефимов, Андрей Попов и Женя Дмитриев – перешли в нее, попав в группу, изучавшую японский язык, кстати, вся четверка успешно сдала экзамен, что удалось лишь 6 из 37 учеников. У Вовы было "отлично" по японскому языку. Это давало право поступать без экзамена, достаточно было успешно написать сочинение. Однако произошла досадная случайность. Как раз накануне экзамена у его старшей сестры, еще студенткой вышедшей замуж за Витю Злотова, однокурсника по легендарному ИФЛИ (Институту философии, литературы и искусств), родился первенец. Отметив это радостное событие, Вова не сумел восстановить силы к экзамену. В Финансовый институт, где в ту пору был недобор, он пошел, рассчитывая через год вновь поступать на востоковедение. Здесь в дело опять вмешался случай, но на сей раз – счастливый. Вова часто бывал на Сивцевом-Вражке, где Леля жила вместе с семьей Вити – сестрой его матери Лией и сестрой Инной, студенткой физфака МГУ.

Однажды, когда родители были в отъезде, в их арбатской квартире Вова решил собрать своих друзей, Леля попросила Инну присутствовать на этой вечеринке как человека ответственного и надежного, который не допустит, чтобы квартиру в процессе буйного веселья разнесли вдребезги. Инна с честью выполнила порученное дело, более того – стала в этой компании своим человеком. Чем больше общались Вова и Инна, тем интереснее им становилось друг с другом. Потом пришла любовь, и Вова поделился со старшей сестрой своим намерением жениться. Сестра одобрила его выбор. Однако мама была категорически против раннего брака, изящно сформулировав свое мнение так: "Нельзя создавать общественные отношения, не имея экономического базиса". Она полностью отказала молодой семье в финансовой помощи. Отец, правда, старался тайком делиться с сыном деньгами от своей частной практики, которая не была подконтрольна жене. Вова переехал к Инне на Сивцев-Вражек, а Леля с Витей – к родителям на Арбат. У Инны тоже было много подруг и друзей, которые очень любили собираться в ее доме. Огромный стол в гостиной успешно служил полем сражения в настольный теннис. Миниатюрная Инна была спортсменкой, участвовала в физкультурных парадах.

Вова Генс и Инна Злотова в 1948 году

Неизвестно, стал ли бы он так интенсивно учиться и так серьезно работать, если бы не Инна, которой он гордился и с мнением которой очень считался. В этом смысле ранний брак сыграл положительную роль в его судьбе. К тому же, Витя, старший брат Инны, был не просто ярким и талантливым человеком, а настоящим мыслителем, наделенным гениальными способностями. Старшая сестра Вовы, по общему мнению, была нравственным камертоном семьи, но формирование ее главных мировоззренческих взглядов происходило под решающим влиянием Вити.

Вове пришлось остаться в Финансовом, причем ему разрешили свободное посещение только при условии отличной учебы ("до первой четверки"), а без свободного посещения было не обойтись, потому что в 1949 году родился сын Радик. С этого времени бабушка Дора установила правило, которое действовало всю жизнь: каждую неделю в субботу или в воскресенье вся семья Вовы приходила к ней на торжественный обед.

Инну и Вову объединяло стремление жить самостоятельно, как бы трудно ни было, не бросая учебу. При появлении первенца пришлось нанимать домработницу к малышу. Сменявшие друг друга домработницы жили на маленькой кухне на сундучке. Вова брался за любой приработок. Однажды, разгружая вагоны, он сильно простудился. Высокая температура упорно держалась, и пришлось лечь в больницу. Профессор даже показывал его студентам как пример сложного случая. Когда вмешался папа, дело было так худо, что Вова уже был в палате умирающих, но Абрам Борисович поставил верный диагноз: туберкулез. Началось активное лечение, Вова пошел на поправку. В июне 1950 года Вову отправили в санаторий в Башкирию пить кумыс. Вова и в санатории был любим всеми: "Меня здесь абсолютно все знают... я – сливка общества". Следующим летом он провел санаторное лечение в Крыму с середины июня до начала августа, отчаянно скучая по жене и сыну. Страшная болезнь осталась позади, никто в семье, по счастью, ее не подхватил.

В 1952 году Вова кончил институт. По этому случаю мама отправила его к своему младшему брату Майриму на рижское взморье отдохнуть и набраться сил. Это лето осталось ярким воспоминанием на всю жизнь. Об этом сообщает Вова в письме: "В воскресенье вечером ко мне пришел Женька Дмитриев. Он здесь будет жить вместе с Виктором Некрасовым. Стало веселей". Женя с Виктором сняли комнату, где Некрасов мог работать, и ритм жизни изменился: первую половину дня Виктор работал, а Женя с Вовой не нарушали его покой, а потом брали лодку и уплывали подальше от людей: рыбачили, плавали, загорали, больше думали о выпивке, чем о еде, что соответствовало пристрастиям Некрасова[1].

На фотографии (слева направо): Женя Дмитриев, Виктор Некрасов и Вова Генс

По распределению Вову и еще двух человек с его курса направили в "Росгосстрах", в контрольно-ревизионный отдел. Вова и его одногруппник хотели попасть к опытному ревизору, чтобы скорее научиться. Одного новичка был готов взять в свою группу самый опытный специалист, они заключили между собой джентльменское соглашение не просить ни о чем начальника, пусть судьба сама распорядится. К негодованию Вовы, коварный приятель на его глазах нарушил эту договоренность и попросился к опытному ревизору. Кстати, справедливость восторжествовала. Оказалось, что тот опытный ревизор не захотел тратить время на молодого специалиста, а человек, к которому попал Вова, был готов рассказать и показать все, что знал и умел. Вскоре в Росгосстрах перешли два очень сильных специалиста-еврея, которых именно "по пятому пункту" выгнали из Минфина: Абрам Борисович Брауде был до этого главным редактором журнала "Финансы в СССР" и, по словам Вовы, научил его  писать[2], а Иосиф Ильич Любошиц научил работать".